Люди часто просят побеседовать о курении и дать ему духовную оценку. Тема, действительно, важная, есть, о чем задуматься и поразмышлять. Давайте на этот раз этим и займемся!
Меня удивляет один момент!
О вреде курения горят давно, приводят множество аргументов и доказательств, но практически безрезультатно. Девять из десяти курильщиков продолжают считать курение безобидной привычкой, да и общество не особенно возражает. Ну что поделаешь, если курит большинство, причем самая активная и жизнедеятельная часть населения. Робкий протест некурящих почти не слышен за густыми клубами дыма. Им приходится или самим начинать курить или молчаливо терпеть.
Как-то я разговорился с одним своим знакомым, заядлым курильщиком, мне было интересно узнать, как он сам объясняет свое пристрастие. Оказывается, у него нашлось только два аргумента, очень типичных для курильщиков. Во-первых, есть люди, которые курят по 20-30 лет, и даже больше, да еще какую-то вонючую махорку, а вреда особого не видно. Он же курит только высококачественные сигареты с фильтром, и потому ему особо бояться нечего. Во- вторых, это просто приятно.
Но дело в том, к никотину организм привыкает только частично, и сопротивляется ему, пока есть силы. Потом неизбежно наступает время, – у одних раньше, у других позже, - когда табачный яд начинает действовать губительно и быстро разрушает организм.
А о сомнительном удовольствии от сигаретного дыма очень хорошо сказал известный богослов XIX века митрополит Московский Филарет (Дроздов+1867): "Это неизвестное природе лакомство прахом и дымом худородного зелья" (1) .
Его можно сравнить с чувством голода: "Не странно ли, - продолжает он, - что люди изобрели себе нового рода голод, которого природа не знала, и нового рода пищу, о которой она не думала. Посредством привычки сделали себя рабами самой неестественной прихоти и умножили число своих нужд, сделав необходимым излишнее. Изобретение, чуждое порядку природы и благоразумия, каковым является смрад ядовитой травы, разве перестает быть таковым, потому, что принято многими?» (2) . Интересно, что не только он, но и другие известные учителя нравственности, подмечали, как одно из главных качеств табака, его противоестественность.
Вот мнение знаменитого проповедника конца 19-го начала 20-го века праведного Иоанна Кронштадтского (+1908):
"Разве человек только... самодвижущаяся дымовая труба, каковой по справедливости можно уподобить всех, занимающихся непрестанным курением? Какое удовольствие жить в непрестанном чаду, испарении и дыме? На что будут похожи жилища наши? Зачем мы будем заражать воздух смрадом и дышать им, а больше всего омрачать и подавлять душу, убивать её последние силы?"(3).
Он видит здесь даже какое - то демоническое искушение: " Нельзя постоянно есть и курить. Нельзя обращать жизнь человеческую только в ядение, питие и курение. Так диавол обратил жизнь в курение, и уста, которые должны благодарить и славословить Господа, сделал пещью дымящейся" (4)
Для отца Иоанна – курение, прежде всего, духовная проблема. На языке церкви такое увлечение называется страстью. Есть у неё и определение: Страсть - это сильное и длительное желание удовольствия, которое властно управляет разумным существом и порабощает волю (5). Послушайте, как образно их описывает святитель Феофан Затворник.
Страсти – это не какие-либо легкие помышления или пожелания, которые появляются и исчезают. На самом деле, они глубоко входят в личность человека, или в душу, и до такой степени сращиваются с ней, что составляют как бы ее природу. Их не выбросишь так легко, как выбрасывают сор или сметают пыль. Они не естественны душе, и потому жгут и томят её. Это то же, что принимать яд. Яд этот жжет и терзает тело, потому что противен устройству его. Душа рада бы выбросить их из себя, да не может, они сроднились и срослись с нею (6).
С курением то же самое. Оно, как и всякая другая страсть ослепляет разум, и вносит в душу и тело разлагающий яд. Человек как будто находится в узах, страшно болезненных и въевшихся в его тело (7).
Но побороть себя надо. Страсть, ведь, - только отступление от нормы. Значит надо к норме вернуться. Есть целая методика, как бросать курить. Она доступна. Но поскольку привычка курения, как и всякая другая страсть, коренится в душе, то нелишними окажутся и духовные упражнения. Феофан дает два простых совета:
1. Как заметишь желание курить, вооружись на него неприязнью и даже гневом. Это в духовной борьбе имеет такое же значение, как при нападении злого человека желание оттолкнуть его.
2. Если желание не отступит, связывай его молитвой и словами из Священного Писания (8).
Сохранился забавный рассказ из жизни известного подвижника, и почти нашего современника, монаха со святой горы Афон в Греции старца Силуана (+1938).
Как-то в 1905 году он путешествовал по монастырям и однажды в поезде оказался рядом с купцом, который все уговаривал его закурить. "Курение ведь, - говорил он, - помогает в деятельной жизни. При курении удобно вести деловую или дружескую беседу, да и вообще с сигаретой приятно отдохнуть". Знаете, что ответил ему старец?
" А вот Вы, прежде чем закурить сигарету, помолитесь, ну, скажите, например, хотя бы раз "Отче наш".
"Но молиться перед тем, как курить, как-то не идет", - смущенно пробормотал купец.
"Значит, - сказал старец, - всякое дело, перед которым не идет спокойная молитва, лучше не делать" (9).
Ну, а мне остается пожелать всем, кто хочет бросить курить прислушаться к этим советам и воспользоваться ими.
- Святитель Филарет, Митрополит Московский и Коломенский. Слова и речи. Т. 5. Беседа (CCCXCV) (306) в день памяти Святителя Алексия. М., 1885. С. 303.
- Дьяченко Григорий, протоиерей. Уроки и примеры христианской любви. М., 1894. С. 266.
Святитель Филарет не случайно был так обеспокоен проблемой курения. По свидетельству диакона Андрея Кураева курение было широко распространено в 19-м веке даже среди духовенства:
«Были святые, которые курили. Например – святитель Николай Японский. В его дневниках есть замечательная запись: «Вечером скучно было и хотелось курить, а между тем бросил с воскресенья – более чем 20-летнюю привычку не легко бросить» Значит, большую часть своей жизни святитель курил…
…Предметом моей острой профессиональной зависти является статус профессоров Московской духовной академии 19-го века. В день получки они расписывались в нескольких ведомостях: кроме зарплаты, они получали деньги на оплату квартиры, на приобретение книг, и отдельная графа была – на табак (завидую я не последнему, а предыдущим пунктам…Действительно, русское духовенство 19-го века не чуждалось табака. Знаменитый психолог Владимир Бехтерев отмечал, что в ту пору некоторые кликуши… боялись табака. Кликуши боятся всякой святыни. И соответственно, у них бывает «кричащая» реакция, реакция сопротивления на появление православного батюшки, на запах ладана на мощи, на святую воду. И вот в этом ряду такую же реакцию вызывал у кликуш запах табака.
Кто может объяснить, почему кликуши в 19-м веке боялись не только запаха ладана, но и табака? Для ответа нужно поставить другой вопрос: а от кого не пахло табаком в ту пору? Атеистов в стране не было. А вот религиозные люди делились на православных и неправославных. Не курили как раз сектанты – староверы и штундисты (баптисты)…Соответственно, запах табака в России 19-го в. - это был запах человека, принадлежащего к православной вере…» (Кураев Андрей, диакон. Почему православные такие… М., 2006. С. 275).
- Сергиев Иоанн, протоиерей. Полное собрание сочинений. Т. 5. Моя жизнь во Христе.
СПб, 1892. С. 72.
4. Указ. соч. Т. 4. СПб, 1893. С. 207.
Приведем размышления о курении известного церковного писателя и пастыря 20-го века Архиепископа Иоанна Сан-Францисского (Шаховского) (+1989):
«Мелкий грех, как табак, до того вошел в привычку человеческого общества, что общество ему предоставляет всякие удобства. Где только нельзя найти папирос! Везде можно найти пепельницу, повсюду существуют специальные комнаты, вагоны, купе – «для курящих». Даже не будет преувеличением сказать, что весь мир представляет собой одну огромную комнату, вернее один огромный вагон в межзвездных сферах: «для курящих». «Курят» - мелко – спокойно грешат все: старые и малые, больные и здоровые, ученые и простые…Преступнику перед казнью разрешают выкурить папиросу. Словно воздуха мало в земной атмосфере, или слишком пресный он, - надо создать себе какой-то дымный, ядовитый воздух и дышать, дышать этим ядом, упиваться этим дымом. И вот все упиваются. До того, что «некурящий» - явление почти такое же редкое, как и «никогда не лгущий», или «ни над кем не возносящийся»…Табачный рынок – один из самых значительных в мировой торговле, и ежегодно миллионы людей трудятся для доставления возможности другим миллионам и миллионам – вдыхать едкий дым, овевать его наркозом свою голову и весь организм.
В природе ли человека мелко, наркотически решить – «курить»» Странным представляется самый вопрос. В природе ли человека идти против природы? В природе ли наркотировать себя? Услаждение кокаином правительства запрещают, а табаком поощряют. Мелкие грехи человеческим законом позволяются, в тюрьму они не приводят. Все повинны в них, и никто не хочет бросать в них камнем. Табак, как «маленький кокаин», дозволен, как маленькая ложь, как незаметная неправда, как убийство человека в сердце или в утробе. Но не то говорит Откровение Божие – воля Живого Бога. Господь не мирится с маленькой ложью, ни с единым убийственным словом, ни с единым прелюбодейным взглядом. Маленькая травка беззакония столь же окаянна перед Господом, сколь большое дерево преступления. Множество малых грехопадений, несомненно, тяжелее для души человека, чем несколько великих, всегда стоящих в памяти, могущих всегда быть снятыми в покаянии. И святой, конечно, не тот, кто делает великие дела, но кто удерживается и от самых малых преступлений» (Иоанн Сан-Францисский, архиепископ. Апокалипсис мелкого греха. В книге: Избранное. Петрозаводск, 1992. С. 129).
Аскетическое предание Церкви никогда не делало разницы между «малым» и «большим» грехом. И тот, и другой ожесточают сердце и закрывают его перед действием божественной благодати. Вот характерное мнение преподобного Симеона Нового Богослова (+1022):
Кто говорит: « Мне когда бы хоть не сделать такого-то большого зла и не впасть в такой-то великий грех, а такой-то и такой-то маленький грешок – ничего», - тот, очевидно, не любит заповедей Божиих и готов нарушить каждую из них. Представь себе, что человек есть как бы какой многоценный сосуд, составленный из всех святых добродетелей, - из веры, страха Божия, смирения, молчания, послушания даже до смерти, отсечения своей воли, всегдашнего покаяния и сокрушения, непрестанной молитвы, строгого хранения очей, бесстрастия, равной ко всем любви, нелюбостяжания, целомудрия, упования на Бога, совершенной любви и всех других добродетелей, которые рождаются от них. Каждая из их есть как бы часть сосуда того, то золотая, то серебряная, то медная, то соответствующая камню драгоценному, и все они подобные разным высоко ценимым вещам, которые, быв соединены, согласованы друг с другом и сочетаны Духом Святым, составляют того человека, как сказали мы, сосуд избран, и благопотребен, в который влагается, как новое вино благодать Христова. Скажи мне теперь, если будет недоставать одной из тех добродетелей, из которых устроился этот сосуд, то благоугодно ли будет Богу вложить в него какой-либо из даров Святого Духа, хотя бы дыра, образуемая недостатком той добродетели, была очень незначительна? Конечно, не будет благоугодно. Потому что, что бы ни было влито в такой сосуд, мало-помалу вытечет в эту малую дыру» (Преподобный Симеон Новый Богослов. Слова. Слово 50-е. Выпуск первый. В переводе на русский язык епископа Феофана. М.: Репринт, 1892. С. 451-452).
5. Зарин С. М. Аскетизм по православно-христианскому учению. М., 1996. С. 236-241.
- Феофан (Крюков), игумен. Святитель Феофан Затворник. Страсти и борьба с ними. М. 2003. С. 25.
«Все страсти, - пишет митрополит Николай (Могилевский) (+1955), - принято разделять по их природе на две категории, на плотские и душевные. Плотские (somatika) – это те, по определению Иоанна Кассиана, которые «собственно принадлежат к возбуждению и чувству тела, которыми оно услаждается и питается, так что возбуждает иногда и спокойные души и невольно привлекает их к согласию со своим желанием»; к ним относятся чревоугодие и блуд. Таким образом, почву для себя плотские страсти находят в телесных потребностях и инстинктах, а душевные - в душевных.
Душевными (psychika) называются те, которые исходя из души, не только е доставляют никакого удовольствия плоти, но еще поражают её тяжким недугом и питают только больную душу пищей жалкого услаждения. К этой категории страстей принадлежат остальные шесть: сребролюбие, гнев, печаль, уныние, тщеславие, гордость.
Несмотря на такое деление, отцы – аскеты, однако, признают, что страсти телесные и душевные находятся во взаимоотношении. Преп. Исаак Сирин так рассуждает: «Если страсти называются душевными, потому что душа приводится ими в движение без участия тела, то голод, и жажда, и сон будут душевными же, потому что и в них, а равно при отсечении членов, в горячке, в болезнях и в подобном тому, душа страждет и совоздыхает с телом. Ибо душа соболезнует телу по общении с ним и тело соболезнует душе; душа веселится при веселии тела, приемлет в себя и скорбь его» (Николай (Могилевский), митрополит. Тайна души человеческой. Святоотеческое учение о борьбе со страстями. СПб., 2006. С. 39-40).
7. Святитель Феофан Затворник. Душеполезные поучения. Оптина пустынь, 2003. С. 217.
8. Там же. С. 216.
- Как избавиться от привычки курения. М., 2003. С. 13-14.
В духовной литературе всегда обращали внимание именно на эту на духовную сторону курения: «Что бы кто ни говорил в защиту этой ядовитой травы, православный христианин не может оправдать её употребление: это суетная прихоть, выдуманная помимо природы, это – страсть, которая порабощает человека. Её не знали наши предки благочестивые; она занесена к нам из чужих стран; её грехом считают и теперь люди простые, не умеющие лукавить в своей совести. Правда, и табак Богом сотворен; в нем самом, как и во всяком творении Божием, скверны нет; но скверна – в греховной страсти, в том, что ты во зло употребляешь Божие творение, делаешь из него идола, привязываешься к нему до того, что и ради Бога не хочешь бросить свою привычку – вот в чем грех!» (Пантелеимон, архимандрит (составитель). Проповедническая хрестоматия. Т. 2. Часть первая. Слово против табакокурения. Издание Свято-Троицкого монастыря. С. 403).
|
